Стартапам
США
Великобритания
Франция
Ещё
Ру
Известный на российском рынке топ-менеджер в сфере HR Анастасия Михайлина переехала во Францию год назад. Она поделилась с Relogate секретами и особенностями построения жизни и карьеры в другой стране.
1. Вовремя вспомнить о международной карьере
2. Репутация должна работать на тебя
5. Можно ли во Франции заработать сумасшедшие деньги
6. Перенести центр жизненных интересов
На этот вопрос в текущем контексте, наверное, может быть несколько ответов. Я выберу позитивный. Я никогда не думала про международную карьеру. Моя жизнь складывалась так, что у меня всегда были очень хорошие возможности в России. Мне казалось, что наш, российский, рынок намного более интересный. Поэтому я никогда не стремилась уехать, но вместе с тем всегда было интересно, как все работает за рубежом на другом, более глобальном рынке, в мультинациональной команде.
И вот, когда контекст 2022 года нас привел туда, где мы все оказались, я решила, что возможно, как раз настало время для меня попробовать международную карьеру. Я, конечно, не знала, получится это у меня или нет, примут ли меня на какую-то работу… Но я решила, что, по крайней мере, надо попробовать.
Решающим фактором в выборе страны, наверное, стала возможность найти интересную работу в моей профессиональной области. В свое время я 5 лет проработала в компании L’Oreal и сохранила там прекрасные отношения. Когда я уходила и прощалась со своими глобальными коллегами, они мне сказали: если ты надумаешь вернуться — напиши. Поэтому, задумавшись о международной карьере в 2022 году, когда я работала уже в X5, я решила, что, пожалуй, воспользуюсь этим советом и напишу сначала в L’Oreal. Я не была нацелена именно на Францию. Я написала очень открытое письмо, говоря о том, что если у вас, друзья, есть какая-то позиция в любой стране за пределами России, в Европе, или в Азии, или в Америке, то я готова. И в итоге мне ответили, что глобальный офис во Франции меня ждет.
Я уверена, что в какой-то момент репутация должна начать работать на тебя. Это, конечно, очень общая фраза, но в моем случае это действительно так, потому что результаты моей работы всегда очень понятны: есть то, что я делаю профессионально, — это поиск топ-менеджмента. Этим не ограничиваются мои компетенции, но это главное, и это легко оценить. Репутация на меня сработала, и мне действительно не пришлось заниматься долгим поиском.
Тут нет единого рецепта, нужно очень хорошо проанализировать свое состояние. У меня были определенные вводные, когда я уезжала: у нас с мужем пока нет детей, мы достаточно свободные люди, у нас вполне хорошая финансовая подушка. У кого-то могут быть другие ответы, и тогда это будет не Франция и, возможно, даже не Европа, а, например, Азия. Но базовый совет — это поднять все свои контакты, потому что в текущем контексте, конечно, трудно «вхолодную» объяснить в другой стране, что твой российский опыт ценен. Для нас это может показаться удивительным, но в Европе мало знают о состоянии российского рынка. Из медиа невозможно получить представление об уровне развития этого рынка, о его конкурентности. Поэтому, когда мы говорим, что у нас самые крутые специалисты в области e-commerce, в области UX-дизайна, в области менеджмента диджитал-направления, в других странах нам, к сожалению, не очень верят.
Я всегда советую своим кандидатам просто посмотреть на свое резюме и понять, что оно может сказать человеку, который о вас совсем ничего не знает. Чем вы можете быть ему ценны? Предположим, я работаю в Яндексе и делаю там медийную стратегию или стратегию перфоманс-менеджмента и маркетинга. Как это перевести так, чтобы понял француз? Он поймет, что я работаю в какой-то российской компании в Москве, которая называется «Яндекс». Ему будет совершенно непонятно, что я делаю сложные вещи, математическое моделирование, использую английский язык, потому что люди здесь не знают, что такое Яндекс. Мой совет — встать в туфли того человека, который будет читать ваше резюме. Написать какие-то конкретные скиллы, например развитие e-commerce платформ, управление клиентским путем, создание дашбордов и метрик для управления эффективностью бизнеса в крупнейшей e-commerce-платформе. И можно указать ссылку на Яндекс. Главная задача — стать понятным.
Найти сопоставимый доход реально, если ты являешься суперценным кандидатом и сама компания хочет тебя перевезти. То есть когда компании это нужно больше, чем тебе. В моем случае относительно L’Oreal я согласилась на те условия, которые мне предложили. Но это не значит, что мне дали какую-то заниженную зарплату. Я попадаю в тот уровень зарплат, который принят здесь, во Франции. Я получила оклад абсолютно на уровне людей, которые здесь работают на таких же позициях.
Франция очень гостеприимная страна, здесь большой приток новых граждан, в первую очередь из бывших колоний. Сейчас есть еще поток людей из Украины и поток людей из России. Правильно составить иммиграционный кейс — непростая задача для тех, кто собирается переехать во Францию. Все документы должны быть подготовлены по определенным правилам, обязательно на французском языке, в порядке, который надо знать. На это можно потратить очень много времени. К тому же нужно четко сформулировать причину, по которой вы легализуетесь во Франции. Например, вы можете быть частным предпринимателем — тогда от вас ждут такой-то перечень документов, и при положительном рассмотрении вы получите разрешение на пребывание в стране на определенный срок. В моем случае — это паспорт таланта: меня пригласили на конкретную позицию в компании. Для этого требуется другой набор документов, и, соответственно, я получаю другой тип разрешения на работу. Честно говоря, я не знаю людей, которые прошли бы весь этот квест самостоятельно. Наверное, это отдельная профессия, и если кому-то это удается, он потом может легко продавать такую услугу на рынке — это будет уже приобретенная профессия. Я обратилась к международным иммиграционным специалистам, и они буквально за руку провели меня по всем этапам. Все прошло гладко.
Давайте я построю свой ответ из двух составляющих. Сначала позитивное. Я считаю, что есть несколько стран в Европе, в которых жить интересно. Я имею в виду большие города: это некоторые города в Германии, а также Милан, Париж и Лондон. Есть еще Копенгаген и Амстердам, в которых тоже хороший вайб, но мне кажется, что в моей профессии важно, чтобы в городе было много крупного бизнеса, иначе никакого профессионального развития не будет. А Франция – это страна, в которой действительно много бизнеса. У нас в офисе множество коллег из разных стран, и вокруг огромное количество международных компаний.
В целом, и это важно для тех, кто сюда приезжает, Франция достаточно социальная страна. У меня есть медстраховка, государство выделяет различные программы поддержки, компании могут выдавать бонусы просто потому, что у них образовалась определенная прибыль, здесь сильные профсоюзы. В чем-то это похоже на Россию: здесь есть социальные инструменты, которые были придуманы достаточно давно, но они до сих пор хорошо работают. Например, если у человека не работает жена и есть дети, у него налог будет намного ниже. В то время как два работающих человека без детей заплатят больше — считается, что они более успешны и менее обремененные. Ну и, конечно, Франция — прекрасная страна с очень разнообразной географией и богатой историей. Я очень люблю историю, и для меня это важно.
Что касается минусов — наверное, основной источник стресса связан с тем, что мы переезжаем в другую страну, где живут люди с абсолютно другим менталитетом, с другим представлением о жизни, о том, что хорошо и что плохо. Это не заметно сразу, но через некоторое время понимаешь, что мы с ними все-таки из разного теста.
Например, в Москве ранний завтрак — это время, в которое можно успеть сделать что-то полезное и с кем-то встретиться по работе. Была принята культура деловых завтраков, когда приходишь утром в «Кофеманию» — и там все знакомые уже сидят. Я привыкла к этой возможности вынести встречу за скобки офиса и таким образом лучше строить свой нетворкинг. В Париже в голову не придет позвать кого-то на завтрак — отсутствует эта культура как таковая. Здесь в принципе никто не завтракает, большинство ресторанов открываются в полдень. Утром все просто идут на работу. Во Франции на работе трудно построить неформальные отношения, особенно если ты иностранец. Деловой нетворкинг здесь слабый. Даже на бизнес-ланчи скорее ходят с коллегами, а не с бизнес-партнерами.
Есть, конечно, и всевозможные бытовые особенности. Медленнее работают банки. Мы привыкли к тому, что даже Сбербанк из старого монстра превратился в суперсовременный офлайн- и онлайн-банк с развитым сервисом. Помните, раньше было: «где карточку открывали, туда и идите»? Вот здесь у меня с моим крупнейшим французским банком именно такая история. Ты не можешь просто в онлайн-банке что-то куда-то отправить, получить или перевести в один клик. Здесь у меня есть мой банкир: мы с этим человеком выстроили отношения, я ему объяснила, кто я такая, где я работаю, принесла ему переводы всех своих документов. Потому что на любую операцию нужна авторизация банкира, он должен все проверить.
Или, например, как тут устроена медицина. Можно просто записаться к врачу за деньги, но это будет безумно дорого, и тут так никто не делает. У тебя должен быть доктор, которого ты лично знаешь и который знает тебя. Он, скорее всего, живет в твоем районе. В России XIX веке была похожая система — семейный доктор, который знал все истории болезней, вел всю семью от стариков до детей и мог в случае чего перенаправить к каким-то другим специалистам. Здесь эта история до сих пор работает, называется «домашний доктор».
Главное — это увеличивает временные затраты на любой процесс. Здесь иное отношение к времени. Мы в России всегда живем в бешеном темпе, потому что там все время что-то происходит. Причем происходит что-то глобальное, не просто нового мэра города выбрали, а какие-то события, которые меняют весь контекст жизни общества. В Европе же достаточно давно не было глобальных потрясений. И это, конечно, влияет на темп жизни. Процессы более медленные, потому что никто никуда не спешит. Все по утрам съедают свой круассан. Вечером — как правило, встреча с друзьями за бокалом вина или пива. Суббота — посещение магазинов и рынков. Воскресенье — это, возможно, церковь или какие-то семейные мероприятия с детьми, прогулки. Для всего есть свои специально отведенные часы.
Чтобы совершить какую-то крупную покупку — например, приобрести машину, в России мы просто переводили деньги в салон и вечером забирали машину. Для француза это событие гораздо большего масштаба – на него отводят месяц. Сначала нужно пойти к банкиру, обсудить перевод, через некоторое время этот перевод только поступит, потом нужно будет лично забрать документы. Это процесс, которым люди здесь, может, не наслаждаются, но проживают очень осмысленно.
Я считаю, что главный аджастмент, который мы должны сделать, переезжая в любую страну, будь то Франция, Германия или Сингапур, — надо попытаться понять, почему все так устроено. И не стрессовать себя. Ошибка многих, кто приезжает, — желание здесь и сейчас построить себе все, как было, возвести свой персональный московский уклад на совершенно новой территории с новыми людьми вокруг, на новой работе. Этого не будет.
Я знаю историю, когда человеку помогли, дали работу в Париже, он принял офер, приехал с женой, детьми и попытался вести свой московский уклад. Они захотели отдать детей на разные частные курсы, которые здесь стоят очень дорого, захотели устроиться в частные школы, которые просто огромных денег стоят. Здесь дети учатся в государственных школах, так принято. Не все проходят краштест: кто-то упирается в собственное желание в бытовом плане иметь то же, что имели в Москве. Да, ты можешь здесь попробовать устроить московскую жизнь, но в Москве ты зарабатывал какие-то определенные деньги, а здесь, скорее всего, не зарабатываешь. Со временем все может получиться, но не сразу. А пока надо выбирать, будет поездка в Диснейленд или будет репетитор, поедете в отпуск или лучше эти деньги потратите на языковые курсы.
Конечно, очень много всего. Например, спустя год работы я получила фидбэк, что я очень прямая. Причем не грубая, не резкая, не жесткая, а именно прямая.
Да. Что-то, что надо менять, потому что во Франции так не делается. Я пыталась разобраться в чем моя прямота заключается. Например, французы всегда друг другу говорят «ça va», когда встречаются в офисе. Это такое типа «как дела, как ты?», в буквальном переводе: «Оно идет?». И на это есть очень формальный ответ «ça va», мол, да, все идет, все хорошо.
Я избегала этого «са ва», во-первых, потому что я не говорю свободно по-французски и не хочется притворяться. А во-вторых — потому что «ну будем откровенны, кому какая разница, как у кого дела?» А мне сказали, что это принципиально важно, потому что это подчеркивает равенство, égalité. Когда ты говоришь кому-то «са ва», ты тем самым говоришь: «Я тебя вижу, ты мне важен, без разницы, кто я тебе, босс, или подчиненный, или посторонний человек, я осознаю твое право сказать, что у тебя дела идут вот так». То есть это абсолютно культуральный момент, который важно понимать.
Конечно, нет. Но он понимает, что ты спросил. Поинтересовался. И это тебя уже делает хорошим — условно говоря, это тебя делает равным ему, а его — тебе.
Примерно так же, что все хорошо. Но из головы, конечно же, рвется история про то, что, вот, в выходные мы не попали на выставку, на которую мы хотели попасть. В этот момент важно себя остановить, потому что не это является целью вопроса. Или, например, не сказать случайно, что вчера у вас было классное путешествие в Нормандию. Понятно, что с друзьями, конечно, можно все это рассказать, но со всеми остальными — «са ва», и все. Такая гигиена жанра.
В том, что я первая не начинала. Не спрашивала, как дела. Потому что в моей культуре спросить, как дела, у человека не очень знакомого — это перейти какую-то грань. Потому что у него могут быть по-разному дела. И мы в русской культуре к этому не очень готовы, и никто не спрашивает. У меня такая логика, и она в корне сюда не встраивается. Но пришлось встроить.
Или другой пример. Здесь, во Франции, нет в культуре привычки к критике. То есть, если ты видишь, что что-то не сработает, ты не можешь сказать открыто: «Я думаю, это не сработает, поэтому я предлагаю вот то». Нужно использовать наводящие вопросы. «А мы думаем: не может ли быть вот таких вот рисков? Потому что вот здесь вот определенные вещи…». То есть в очень мягкой манере. А то иначе кто-то может решить, что ты критикуешь не его работу, как мы привыкли в России, а критикуешь его лично, потому что он придумал дурацкое решение. Человек немедленно впадет во фрустрацию, сконцентрируется на себе. В глобальных командах все немного проще, потому что там совершенно разные люди: американцы, голландцы тоже очень прямые, а китайцы, например, крайне непрямые и тоже любят полунамеки, но всем приходится как-то договариваться.
Да.
Конечно. Просто без знания языка нужно искать работу в глобальном офисе. Например, ты не говоришь по-немецки, но почему-то хочешь поехать в Германию — значит, нужно искать работу в компании, которая будет немецкой с глобальным офисом в Германии, например Schneider. Потому что в Schneider во Франции потребуется знание французского. А если хочется переехать в Испанию, то лучше таргетировать компанию Inditex, потому что там будет глобальный офис и там будет, скорее всего, много экспатов, говорящих на английском, и не будет требоваться знания испанского.
Не знаю, как это правильно сказать, чтобы не обесценить, но меня очень приятно удивило огромное трудолюбие. По крайней мере то, что я вижу в нашем офисе, и то, что я вижу по утрам в метро: я захожу в метро примерно в 8:15, и оно уже полно людей. Люди приезжают на работу к девяти не потому, что они стремятся отметиться вовремя на входе. А просто есть чувство ответственности, что моя работа начинается в девять, и в это время я должен оказаться у компьютера, открыть Teams, отвечать на сообщения, посетить первую встречу в 9:30. То есть люди действительно работают интенсивно и много. В целом тот продукт, который мы производим в L'Oreal, наши бренды — высочайшего качества, все это требует огромных усилий на очень конкурентном рынке. Даже в сфере моей профессиональной деятельности: я смотрю резюме, и человек может обладать 20 годами опыта — 10 лет в консалтинге, потом пять лет в одной замечательной компании, пять лет в другой, у него будет MBA, при этом с такими данными он может не занимать очень высокую позицию, на которую он мог бы претендовать, например, в Москве. То есть количество лет опыта и наличие действительно какой-то серьезной экспертизы здесь в голове человека не рождает ощущение, что он обязан быть директором всех директоров на свете. Он спокойно продолжает делать свою работу.
Конечно же, деньги любят все. И французы — совершенно не исключение, у них есть куда их потратить. Но вопрос скорее в том, что они не не верят, что можно заработать какие то сумасшедшие деньги. Потому что, скорее всего, нет, нельзя. Везде есть достаточно консервативные схемы повышения заработных плат. Компании умеют считать деньги, налоги высокие, и все тут живут в таком тренде. Очень спокойно: что зарабатывается, то зарабатывается.
Здесь нет таких компаний, как у нас на московском или питерском рынке, которые, например, решили повысить качество топ-менеджмента и готовы очень сильно переплачивать, чтобы забрать лучших людей из «Яндекса», «Сбербанка», X5. Здесь такого не будет. Потому что, опять же, темп жизни совершенно другой, нет вот этих потрясений, когда тебе нужно за год превратиться из аутсайдера в лидера рынка. Корпоративная стратегия глобальных компаний — она другая.
Вопрос большой и сложный, и, наверное, у каждого будет свой ответ. Российский рынок — один из самых динамичных, и, я считаю, он предлагает уникальный профессиональный опыт. Я сужу по своим друзьям, которые занимались е-коммерсом, диджиталом, маркетингом и и переехали сейчас во Францию. Они обладают редким набором компетенций, которые пока здесь не распространены. Пример — «Яндекс.Лавка» с тремя вариантами доставки: можно дома получить продукты хорошего качества в течение 15 минут, в течение часа или в течение дня. В Париже, Риме или Мадриде такого нет, в Лондоне и Берлине, может быть, есть вариант доставки день в день. Чтобы построить такую доставку, как в Москве, нужно иметь самых крутых специалистов в области supply chain, управления товарными издержками, маршрутизации, а также разработчиков, IT-дизайнеров, архитекторов, которые построят платформу, на которой это все будет происходить. Российский рынок очень крут. Он как рынок Шанхая или Сингапура. Здесь, во Франции, такого нет. Но здесь о нем и мало кто знает, потому что никто из европейцев, как правило, в Москве не был.
Когда пару лет назад в российском офисе L’Oreal мои коллеги задавались вопросом, нужно ли уезжать, я была уверена, что с профессиональной точки зрения имеет смысл уезжать, когда хочется на хороший экспертный опыт сделать какую-то новую надстройку. В моем случае — достроить опыт международной карьеры. И решение переехать, конечно, мне далось очень нелегко: надо было оставить свою квартиру, где мне очень нравилось жить, какие-то бытовые вещи, не навещать родителей каждую неделю.
Нет, мы ее не продали и не сдали. Она ждет наших приездов в Москву, потому что там все-таки моя семья, мои родители, я там родилась. Это не значит, что, уехав, ты не можешь вернуться. Я не люблю, когда люди говорят: «Никогда больше не вернусь, закрою дверь, заколочу, законопачу». Жизнь очень большая, сложная, и несмотря на трагичные вещи, которые сегодня происходят в разных странах, мне кажется, важно не давать самому себе категоричных обещаний.
Переезд помогает отстегнуть крючки, которые меня раньше держали, как будто я принадлежала какому-то конкретному месту. Во Франции даже есть такая юридическая формулировка: «перенести центр жизненных интересов». Так вот, перенести центр жизненных интересов — это на самом деле очень интересно. Это новые нейронные связи, новый опыт, определенная сила, которой у тебя до этого не было, новые компетенции.
Да. Важно уметь вынести себя из того контекста, где ты родился, где ты большую часть времени находился, и вообще научиться судить о вещах не изнутри себя, а извне, из мира вокруг. Тогда «перенос центра жизненных интересов» во Францию, США или Сингапур делает тебя богаче внутренне. А снижение дохода и какие-то бытовые трудности — это лишь определенная плата за то, что становишься более разносторонним и опытным человеком, начинаешь больше понимать о мире.
